Памяти А. А. Патрикеева
Сегодня, 4 октября, исполняется тридцать пять лет со дня смерти, а 23 октября — сто пять лет со дня рождения Александра Александровича Патрикеева (1918–1988), дирижёра-хормейстера, преподавателя Хорового училища и участника становления дирижёрско-хорового образования в послевоенной России.
Список учеников Патрикеева в Хоровом училище впечатляет: В. А. Атлантов, А. А. Беспрозвания, Ю. П. Брагин, В. А. Векшинский, А. И. Гамулин, С. Ф. Грибков, Я. И. Дубравин, Э. Л. Историк, Е. Ф. Казановский, Д. Г. Китаенко, В. С. Коновалов, А. Н. Корюхин, Т. Р. Кухалев, С. Н. Легков, А. С. Леонтьев, О. В. Липсток, Н. А. Мартынов, В. В. Модель, О. Д. Мошкович, И. В. Никитин, А. И. Пустовалов, Ю. А. Сергеев, А. И. Смирнов, В. В. Смирнов, О. Д. Соколов, Л. М. Тепляков, А. А. Челпанов, В. А. Чернушенко.
Александр Александрович оказался принят в Хоровое училище в возрасте 30 лет «на должность концертмейстера по хоровой специальности» в феврале 1949 года, будучи студентом IV курса Консерватории. В Консерваторию он поступил в 1945 году, вернувшись с войны. В анкетных данных относительно пребывания за границей (Польша, Литва, Германия) в графе «цель пребывания за границей» указывал: «На фронте в дни Великой Отечественной войны по день демобилизации 1 декабря 1945». Награждён медалями За боевые заслуги, За оборону Москвы, За победу над Германией, За взятие Берлина, За взятие Варшавы и орденом Отечественной войны II ст.
Ещё до войны, учась в старших классах школы, Александр Патрикеев поступил на инструкторский (т. е. дирижёрский) факультет Первого музыкального техникума (теперь это училище имени М. П. Мусоргского), где проучился с 1934 по 1936. Однако в 1937–38 отправился за более практичной специальностью в Институт инженеров водного транспорта на гидротехнический факультет. С 1939 до 1945 состоял на военной службе. И, вероятно, там и состоялся окончательный выбор профессии: в 1943–45 он руководил армейским ансамблем.
В консерватории Патрикеев оказался студентом класса профессора Г. А. Дмитревского — руководителя Ленинградской капеллы и Хорового училища при ней. Участвовал в организации Молодёжного хора при консерватории, который затем стал называться Хором молодых рабочих. (Этот хор просуществовал до наших дней, в XXI веке он стал называться Любительский хор С.-Петербургской консерватории, и им до конца своей жизни руководил другой ученик Дмитревского — Владимир Максимков). В 1950 году А. А. ездил с этим хором на Фестиваль молодёжи и студентов в Берлине, где хор завоевал медаль. Когда Дмитревский почувствовал в своём ученике зрелость, он пригласил его работать в Училище.
Вспоминает В. А. Чернушенко: «Дирижирование [преподавали] в старших классах — тогда тоже ещё доцент Иван Иванович Полтавцев, молодые ученики Дмитревского — Александр Патрикеев, Фёдор Козлов. Георгий Александрович, приглашая на работу в школу педагогов Консерватории, объяснял это так: вы идёте туда не деньги зарабатывать, а за честь должны считать обучать этих мальчишек» (Чернушенко В. А. Листья жизни.— СПб.: Композитор, 2021.— С. 29).
После окончания Патрикеевым в 1950 году консерватории, его ожидало распределение в Суворовское училище, однако Хоровое училище сумело побороться за уже полюбившегося педагога, и распределение удалось изменить таким образом, что он остался в Капелле.
Согласно имеющимся свидетельствам, в Хоровом училище Патрикеев руководил хоровой секцией (что бы это ни означало), преподавал дирижирование, чтение хоровых партитур, сольфеджио, гармонию. С 1952 ему поручили непосредственную подготовку дипломантов по основным специальным дисциплинам. С октября 1954 — когда заболел руководитель Хора мальчиков Палладий Андреевич Богданов — совместно с И. И. Полтавцевым вёл занятия с Хором мальчиков в качестве дирижёра. На педсовете того времени отмечалось, что руководители «много поработали над обновлением репертуара, разучиванием и исполнительским мастерством учащихся».
Возможно, в 1957 г. Патрикеев начал работать по совместительству в Педагогическом институте им. Герцена, но в 1958 его перевели на работу в распоряжение Министерства культуры Карелии в качестве художественного руководителя ансамбля «Кантеле». Там, в Петрозаводске, он пробыл всего год, однако в библиотеке ансамбля до сих пор хранится рукопись песни «Суд над Ершом» в обработке Патрикеева для смешанного хора.
В августе 1959 Патрикеева перевели обратно в Ленинград — на этот раз в Институт культуры. Там он проработал следующие 10 лет. Руководил студенческим хором дневного отделения, вёл дирижёрский класс.
В 1969 году, оставив Институт культуры, Патрикеев переехал на север, в строящийся город Апатиты. Там руководил камерным хором Кольского филиала Академии наук СССР, участвовал в становлении детской музыкальной школы.
К сожалению, сейчас, по прошествии десятилетий, историю приходится собирать по крупицам из разрозненных архивных документов. Уже ушли из жизни и многие ученики Александра Александровича. Однако они оставили о нём воспоминания — кто-то совсем короткие, а кто-то пространные, и из них мы можем составить представление об А. А. Патрикееве как о человеке и профессионале.
В. В. Модель (вып. 1954): «Больше всего запомнились прекрасные музыканты-педагоги: Богданов П. А., Дмитревский Г. А., Патрикеев А. А., Историк М. Г., Ельчева И. М.»
С. Ф. Грибков (вып. 1955): «Добром хочется вспомнить нашего наставника в старших классах А. А. Патрикеева, великолепного профессионала, энтузиаста, который прекрасно понимал нас и делил с нами все радости и тяготы нашей капелльской жизни».
В. В. Успенский (вып. 1956): «Бескомпромиссный и требовательный хранитель „кунсткамеры“ Александр Александрович Патрикеев».
В. А. Максимков (вып. 1955): «Мне повезло на педагогов: Василий Михайлович Зайцев, Палладий Андреевич Богданов, Георгий Александрович Дмитревский, Александр Александрович Патрикеев, Владимир Константинович Баранов, Александр Емельянович Никлусов».
В. А. Васильев (вып. 1951): «Георгий Александрович [Дмитревский] был одним из ярких последователей методов преподавания сольфеджио, связанных с хоровой практикой. К преподаванию сольфеджио он привлекал известных музыкантов-хоровиков, хоровых дирижёров Е. П. Кудрявцеву, И. И. Полтавцева, А. А. Патрикеева».
Л. М. Тепляков (вып. 1957): «[Эти] педагоги — люди высочайшей культуры и профессионального мастерства».
А. А. Беспрозвания (вып. 1954): «Самые приятные воспоминания об Александре Александровиче Патрикееве — о нашем классном руководителе в годы окончания Капеллы».
А. А. Мурин (вып. 1955):
Любимое слово Сан Саныча было «Оптимально!»
— Оптимально диктант восемь тактов в тональности ля мажор! Записать после первого прослушивания!
Играл диктант он, стоя у инструмента, и, едва оторвав пальцы от клавиш, стремительно бежал по проходу между партами и отбирал тетрадки у слухачей Тимки Кухалева, Коленьки Мартынова и Герки Цеса, чтобы другие не скатывали.
Молодость Сан Саныча прошла в окопах Великой Отечественной войны, и к нам он пришёл довольно потрёпанный жизнью. <...> Его слух поражал нас. Он слышал все: и звуки, и тихие разговоры учащихся. Дав гармоническую задачку, Александр Александрович подходил, сутулясь, к окну нашего класса, что был на первом этаже, и смотрел, как из окопа, не мигая, на серое ленинградское небо, на капелльский двор, на соседний капелльский флигель, где жил руководитель Капеллы, профессор Г. А. Дмитревский.
(Мурин А. А. Записки капелльского очевидца.— СПб.: НП-Принт, 2015.— С.56–60)
В. Н. Дмитриевский (вып. 1952):
Очень своеобразной, неповторимой личностью, человеком высокого интеллектуального обаяния был А. А. Патрикеев, за которым можно было идти, как за дудкой крысолова. <...>
После Всемирного фестиваля молодёжи и студентов в Праге в 1947 году многие наши хоровики-преподаватели вернулись, разгорячённые заграничными впечатлениями. <…> Александр Александрович Патрикеев, недавний фронтовик, рассказывал о триумфальном приёме советской делегации как о подлинном признании победителей фашизма, о торжестве коммунистических идей во всем мире настолько убедительно, что даже нам, подросткам, передавалось гордое чувство патриотической причастности…
Требовательность и в то же время склонность к остроумной игровой импровизации, артистизм, вкус, юмор, иронию, интеллигентную демократичность общения удивительно умно и тонко сочетал Александр Александрович Патрикеев, у нас он преподавал сольфеджио и гармонию, а также вёл занятия в хоровом классе. Лёгкий, подвижный, склонный к остроумной импровизации, даже лёгкому розыгрышу, в отношениях с учениками он вместе с тем подчёркивал интеллигентность и взаимоуважение. Ко всем без исключения он обращался «на Вы», не сюсюкал с малышами, не напускал строгости, при этом сохранял «второй план», дистанцию отношений — впрочем, он держал её и с коллегами, как бы настаивая на суверенности личности — своей и собеседника.
Патрикеев увлекал обаянием личного достоинства и изяществом интеллекта. Хор звучал у него насыщенно, одухотворённо, осмысленно, он образно пояснял смысл исполняемого, содержание музыкальных и литературных оттенков, красок. Для Александра Александровича не существовало «плавающих» ссылок на настроение вообще — это нужно исполнять грустно, печально, это весело, задорно. Его оценки и характеристики предельно конкретны, мотивированны, метафоричны, универсальны — и для малыша, и для взрослого. Каждый нюанс глубоко оправдан, дирижёрский жест несуетен, деловит, точен, ладони повёрнуты к исполнителям, выразительны, открыты, лицо вдохновенно, наполнено порывом живого чувства.
Учебного общения с Патрикеевым нам не хватало, мы отлавливали его в коридорах, ждали во дворе, провожали до трамвая.
Александр Александрович беседовал на самые разные темы, рассказывал истории из армейского и концертно-гастрольного быта, красочно описывал занятия со своими консерваторскими преподавателями и живо наблюдал за нашей реакцией — она была ему интересна. Когда же неформальное общение с нами затягивалось, он любезно улыбался: «Я вижу, вы торопитесь» и, обменявшись рукопожатиями со всеми собеседниками, устремлялся по своим делам. Его художественный вкус, талант, творческий темперамент были чужды показной увлечённости, нередко встречающейся у дирижёров. Глубинное воздействие его одарённой, целостной натуры чувствовали все — и ученики, и коллеги.
(Дмитревский В. Н. Жизнь в эпизодах.— СПб.: Композитор, 2011.— С. 149–151)